1
Скрытый текст
Зал суда был отделен от смотрового стеклянной перегородкой; за ней сейчас бесновались зрители. Комбинезоны и формы самых разных цветов: желтые инженерные спецовки, белые, с фиолетовыми вставками лабораторные халаты, зелёные, с прилипшими тут и там кусочками земли, костюмы ботаников. Но преобладающим цветом был, конечно, серый, всё остальное в нём практически растворялось. Толпа истошно орала, металась, колотила в стекло чем попало, в тщетной надежде если не проломить его, то хотя бы привлечь внимание, подорвав чинность и порядочность, царящую в зале суда. Здесь этого, конечно, слышно не было. Выученные горьким опытом предыдущих заседаний, главы позаботились о том, чтобы сделать звукоизоляцию действительно надёжной. Творящийся хаос, впрочем, как и всякий порядочный хаос, не был однороден. В нем прослеживались всплески, водовороты и проседания. Тут и там люди падали, сметённые массами, или подбитые метким броском огнетушителя, к ним тут-же подскакивали другие, и резво уносили. Некоторые тела доставались врачам, которые, в большинстве своем, стояли снаружи, со всеми своими носилками, бинтами и дефибрилляторами, некоторые — робототехнику, за скромную плату. Самые невезучие отправлялись на кухню.
По правую сторону от дверей находился заключенный, в сопровождении двух охранников. Это был щуплый, печальный мужчина за сорок, с большой плешью на голове. Глядя на него, было сложно представить, что именно этот человек является предателем корпорации. Заключенный уткнул свой взгляд в пол, лишь изредка поднимая его, чтобы меланхолично осмотреть судью, или кого-нибудь из глав, заставляя тех поежиться. Охрана предпочитала наблюдать за зрительным залом. Буря гнева и безумия, царящая там, беспокоила их, и они нервно хватались за рукояти энерговинтовок при каждом проникшем сквозь стекло стуке. Они понимали, что, если толпа все-таки прорвется через ограждение, эти винтовки их не спасут, но все-равно находили какое-то внутреннее спокойствие, прикасаясь их холодной, уверенной стали.
Заключенный что-то тихо сказал одному из офицеров. Тот сначала замешкался, смущенно склонив голову, но после, решившись, все-таки достал из нагрудного кармана пачку паршивых, дешевых сигарет, которые только и мог он себе позволить, и, вытащив одну, протянул ее пленнику. Заключенный, улыбнувшись, показал офицеру наручники на своих руках, и он, смутившись еще больше, сам вставил ему в рот сигарету, и зажег. Заключенный с удовольствием затянулся, и впервые за долгое время, улыбка проступила на его лице. Очевидно, даже такое курево было для него сейчас роскошью. Коротко, но с чувством поблагодарив офицера, он вернулся к своим размышлениям.
Офицер продолжал разглядывать заключенного, медленно смакующего сигарету, и внезапно почувствовал к нему приязнь. Сейчас этот тонкий, изможденный человек совсем не казался ему врагом. Врагов он видел там, за стеклом, в искаженных до неузнаваемости лицах, в тупых, дикарских, обезьяньих мордах, которые продолжали орать и визжать, и стучать.
— Итак, я вижу, все собрались, — прокашлявшись, провозгласил глава охраны. — Выношу вердикт: виновен по всем пунктам обвинения. Мера наказания — смертная казнь через обезглавливание.
— Протестую! — панически закричал адвокат. — Вы не можете просто так…
— «Ко-ко-ко, смотрите, я адвокат, я важен, слушайте меня», — перебил глава охраны адвоката. —Почему мы до сих пор не выкинули этого кретина в космос? Что же, ошибки предков как-всегда приходится исправлять мне. Офицеры!
Двое свободных офицеров угрожающе надвинулись на адвоката. Тот заверещал с удвоенной силой, и попытался спрятаться под грудой папок на столе.
Главный инженер заржал. Главврач и глава персонала закрыли лица руками. Толпа в зрительном зале взвилась и навалилась на стекло, выкрикивая обидные кричалки в адрес адвоката, и подбадривая офицеров. Заключенный остался безучастным.
Офицеры попытались взять адвоката под руки, но тот мертвой хваткой вцепился в стол. Озадаченно постояв минуту, офицеры схватили его за ноги и потянули. Тяжеленный дубовый стол заскрипел, сопротивляясь напору, качнулся, и с оглушительным грохотом перевернулся, опрокинув как перепуганного адвоката, так и обоих офицеров на задницы. В воздух взметнулись бумажки, застилая взор.
— А я говорил всем, что выйдет фарс, — с затаенным торжеством заметил глава персонала. Он добрых полтора часа перед судом брюзжал о том, что из этого ничего не выйдет, и теперь упивался победой.
Капитан тяжело вздохнул и выпрямился.
— Охрана, отойти от адвоката. И переверните стол назад, — рявкнул он, заставляя всех в помещении слегка вздрогнуть. — Адвокат, отряхнитесь уже и займите свое место. Вы можете продолжать, или вам надо пойти сменить штаны?
В помещении все как-то сразу засуетились, и на лицах у всех появилось одинаковое выражение легкого стыда и обиды «А чё я? Я ничё».
— Служба Безопасности, прошу вас вести себя посерьезнее, — уже спокойнее произнес капитан. — Если вы пришли сюда дурачиться, а не работать, у нас тут на должность судьи целая очередь собралась. — Он глянул в сторону главы персонала и остальных, которые моментально убрали с лица ухмылки.
Глава охраны крякнул что-то неприязненно и откинулся на спинку кресла. Ситуация перестала приносить ему удовольствие.
Суета длилась еще какое-то время. Переворачивали стол, приводили адвоката в чувства, собирали его бумаги, теперь истоптанные и помятые. Но скоро всё затихло. Взгляды скользили между капитаном и главой охраны, неуверенные, кто же из них сейчас руководит цирком.
Внезапно, толпа схлынула. Люди плотно облепили стены и окна, пытаясь как можно дальше отодвинуться от чего-то, находящегося в центре. Там находился милый, улыбчивый старичок в форме научки. В высоко поднятой над головой руке он держал детонатор.
Не меньше дюжины стволов взвились в воздух — здесь капитан гневно посмотрел на главу охраны, и тот виновато развел руками —, и за доли секунды превратили старичка в барбекю. Однако, было уже поздно: предприимчивый старикан нажал на кнопку детонатора еще в кармане, а вытащил его просто так, насладиться эффектом.
Рвануло. Шрапнель из внутренностей протарабанила в стекло. Одна секция треснула, и в дырку начал со свистом втягиваться воздух. Замигали красные огоньки тревоги. Но аварийный шлюз, терпеливо ожидавший своего часа в потолке, быстро пополз вниз. Чья-то оторванная рука несколько секунд мешала шлюзу закрыться, но шлюз, мощный, и с остро заточенным краем — главы подготовились действительно хорошо —, перерубил ее пополам. Теперь внутри зала суда не было видно, что происходит снаружи. Впрочем, это было ясно и так. Крики боли, и предсмертные хрипы, наводнившие общий канал, красочно обрисовывали ситуацию.
Главы переглянулись.
— Простите, капитан, но там дыра, которую надо заделать, — виновато промямлил главный инженер.
— Много трупов и раненых. Каждый хирург сейчас будет на счету, а лучшего хирурга, чем я, на станции нет, — заметил главврач, глядя в пол.
— В конце концов, этот парень мог сделать больше бомб, и заложить их где-нибудь еще. Я могу осмотреть канистры с плазмой, чтобы определить, сколько примерно взрывных устройств было сделано, — поддакнул им глава исследований.
— Ну и, эх, эээ…, — глава охраны чувствовал необходимость тоже что-нибудь сказать, — мне кажется, я видел там оружие? Понятия не имею, откуда оно там взялось, к слову, но совершенно точно это необходимо расследовать. Я, разумеется, к этому оружию не имею никакое отношение, было бы попросту глупо думать, что… служба безопасности… имеет отношение… — он говорил всё медленнее, пока совсем не затих.
Капитан молчал. Он медленно осмотрел лица глав, выражающие вселенскую скорбь, глянул на залитую кровью перегородку. Отчаянные мольбы о помощи, молитвы, слезы, обыкновеннейшие крики боли, всё ещё раздавались в наушнике.
«Хоть бы один раз. Один, блядь, раз», — пробормотал капитан и резко встал. Он выхватил у ошарашенного главы охраны энергопистолет, решительно подошел к заключенному, и выстрелил. Труп безучастно осел в кресле.
— На этом суд закончен. Возвращайтесь к своим обычным обязанностям, — громко объявил капитан голосом, в котором всё же прослеживалось разочарование, и вышел через дверь брига. Остальные главы постояли еще секунд тридцать, переминаясь с ноги на ногу, и растерянно глядя друг на друга, после чего разбрелись. Зал остался пуст, за исключением лишь трупа, который никто не вспомнил забрать. В глазах покойника витала всё та же печаль и меланхолия, что преследовали его при жизни. В этом смысле он изменился мало. Лишь тлеющая сигарета, застрявшая в его губах, придавал телу какую-то дерзость и вызов.
По правую сторону от дверей находился заключенный, в сопровождении двух охранников. Это был щуплый, печальный мужчина за сорок, с большой плешью на голове. Глядя на него, было сложно представить, что именно этот человек является предателем корпорации. Заключенный уткнул свой взгляд в пол, лишь изредка поднимая его, чтобы меланхолично осмотреть судью, или кого-нибудь из глав, заставляя тех поежиться. Охрана предпочитала наблюдать за зрительным залом. Буря гнева и безумия, царящая там, беспокоила их, и они нервно хватались за рукояти энерговинтовок при каждом проникшем сквозь стекло стуке. Они понимали, что, если толпа все-таки прорвется через ограждение, эти винтовки их не спасут, но все-равно находили какое-то внутреннее спокойствие, прикасаясь их холодной, уверенной стали.
Заключенный что-то тихо сказал одному из офицеров. Тот сначала замешкался, смущенно склонив голову, но после, решившись, все-таки достал из нагрудного кармана пачку паршивых, дешевых сигарет, которые только и мог он себе позволить, и, вытащив одну, протянул ее пленнику. Заключенный, улыбнувшись, показал офицеру наручники на своих руках, и он, смутившись еще больше, сам вставил ему в рот сигарету, и зажег. Заключенный с удовольствием затянулся, и впервые за долгое время, улыбка проступила на его лице. Очевидно, даже такое курево было для него сейчас роскошью. Коротко, но с чувством поблагодарив офицера, он вернулся к своим размышлениям.
Офицер продолжал разглядывать заключенного, медленно смакующего сигарету, и внезапно почувствовал к нему приязнь. Сейчас этот тонкий, изможденный человек совсем не казался ему врагом. Врагов он видел там, за стеклом, в искаженных до неузнаваемости лицах, в тупых, дикарских, обезьяньих мордах, которые продолжали орать и визжать, и стучать.
— Итак, я вижу, все собрались, — прокашлявшись, провозгласил глава охраны. — Выношу вердикт: виновен по всем пунктам обвинения. Мера наказания — смертная казнь через обезглавливание.
— Протестую! — панически закричал адвокат. — Вы не можете просто так…
— «Ко-ко-ко, смотрите, я адвокат, я важен, слушайте меня», — перебил глава охраны адвоката. —Почему мы до сих пор не выкинули этого кретина в космос? Что же, ошибки предков как-всегда приходится исправлять мне. Офицеры!
Двое свободных офицеров угрожающе надвинулись на адвоката. Тот заверещал с удвоенной силой, и попытался спрятаться под грудой папок на столе.
Главный инженер заржал. Главврач и глава персонала закрыли лица руками. Толпа в зрительном зале взвилась и навалилась на стекло, выкрикивая обидные кричалки в адрес адвоката, и подбадривая офицеров. Заключенный остался безучастным.
Офицеры попытались взять адвоката под руки, но тот мертвой хваткой вцепился в стол. Озадаченно постояв минуту, офицеры схватили его за ноги и потянули. Тяжеленный дубовый стол заскрипел, сопротивляясь напору, качнулся, и с оглушительным грохотом перевернулся, опрокинув как перепуганного адвоката, так и обоих офицеров на задницы. В воздух взметнулись бумажки, застилая взор.
— А я говорил всем, что выйдет фарс, — с затаенным торжеством заметил глава персонала. Он добрых полтора часа перед судом брюзжал о том, что из этого ничего не выйдет, и теперь упивался победой.
Капитан тяжело вздохнул и выпрямился.
— Охрана, отойти от адвоката. И переверните стол назад, — рявкнул он, заставляя всех в помещении слегка вздрогнуть. — Адвокат, отряхнитесь уже и займите свое место. Вы можете продолжать, или вам надо пойти сменить штаны?
В помещении все как-то сразу засуетились, и на лицах у всех появилось одинаковое выражение легкого стыда и обиды «А чё я? Я ничё».
— Служба Безопасности, прошу вас вести себя посерьезнее, — уже спокойнее произнес капитан. — Если вы пришли сюда дурачиться, а не работать, у нас тут на должность судьи целая очередь собралась. — Он глянул в сторону главы персонала и остальных, которые моментально убрали с лица ухмылки.
Глава охраны крякнул что-то неприязненно и откинулся на спинку кресла. Ситуация перестала приносить ему удовольствие.
Суета длилась еще какое-то время. Переворачивали стол, приводили адвоката в чувства, собирали его бумаги, теперь истоптанные и помятые. Но скоро всё затихло. Взгляды скользили между капитаном и главой охраны, неуверенные, кто же из них сейчас руководит цирком.
Внезапно, толпа схлынула. Люди плотно облепили стены и окна, пытаясь как можно дальше отодвинуться от чего-то, находящегося в центре. Там находился милый, улыбчивый старичок в форме научки. В высоко поднятой над головой руке он держал детонатор.
Не меньше дюжины стволов взвились в воздух — здесь капитан гневно посмотрел на главу охраны, и тот виновато развел руками —, и за доли секунды превратили старичка в барбекю. Однако, было уже поздно: предприимчивый старикан нажал на кнопку детонатора еще в кармане, а вытащил его просто так, насладиться эффектом.
Рвануло. Шрапнель из внутренностей протарабанила в стекло. Одна секция треснула, и в дырку начал со свистом втягиваться воздух. Замигали красные огоньки тревоги. Но аварийный шлюз, терпеливо ожидавший своего часа в потолке, быстро пополз вниз. Чья-то оторванная рука несколько секунд мешала шлюзу закрыться, но шлюз, мощный, и с остро заточенным краем — главы подготовились действительно хорошо —, перерубил ее пополам. Теперь внутри зала суда не было видно, что происходит снаружи. Впрочем, это было ясно и так. Крики боли, и предсмертные хрипы, наводнившие общий канал, красочно обрисовывали ситуацию.
Главы переглянулись.
— Простите, капитан, но там дыра, которую надо заделать, — виновато промямлил главный инженер.
— Много трупов и раненых. Каждый хирург сейчас будет на счету, а лучшего хирурга, чем я, на станции нет, — заметил главврач, глядя в пол.
— В конце концов, этот парень мог сделать больше бомб, и заложить их где-нибудь еще. Я могу осмотреть канистры с плазмой, чтобы определить, сколько примерно взрывных устройств было сделано, — поддакнул им глава исследований.
— Ну и, эх, эээ…, — глава охраны чувствовал необходимость тоже что-нибудь сказать, — мне кажется, я видел там оружие? Понятия не имею, откуда оно там взялось, к слову, но совершенно точно это необходимо расследовать. Я, разумеется, к этому оружию не имею никакое отношение, было бы попросту глупо думать, что… служба безопасности… имеет отношение… — он говорил всё медленнее, пока совсем не затих.
Капитан молчал. Он медленно осмотрел лица глав, выражающие вселенскую скорбь, глянул на залитую кровью перегородку. Отчаянные мольбы о помощи, молитвы, слезы, обыкновеннейшие крики боли, всё ещё раздавались в наушнике.
«Хоть бы один раз. Один, блядь, раз», — пробормотал капитан и резко встал. Он выхватил у ошарашенного главы охраны энергопистолет, решительно подошел к заключенному, и выстрелил. Труп безучастно осел в кресле.
— На этом суд закончен. Возвращайтесь к своим обычным обязанностям, — громко объявил капитан голосом, в котором всё же прослеживалось разочарование, и вышел через дверь брига. Остальные главы постояли еще секунд тридцать, переминаясь с ноги на ногу, и растерянно глядя друг на друга, после чего разбрелись. Зал остался пуст, за исключением лишь трупа, который никто не вспомнил забрать. В глазах покойника витала всё та же печаль и меланхолия, что преследовали его при жизни. В этом смысле он изменился мало. Лишь тлеющая сигарета, застрявшая в его губах, придавал телу какую-то дерзость и вызов.
